Критический отклик на  «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» и на Программу «Христианство-2000»

«Программа «Христианство-2000» является первым долгосрочным общероссийским религиозно-социальным проектом, направленным на общенациональное возрождение российского общества, развитие и реализацию идеи социального служения на основе традиционных для России нравственных начал во взаимодействии Церкви и государства при активном участии научного сообщества» («ХРИСТИАНСТВО-2000», Российская Академия наук, Русская Православная Церковь, Министерство культуры России, Москва, 2003 г.).

Программа «ХРИСТИАНСТВО-2000» ставит своей целью налаживание связей и сотрудничества представителей РПЦ, учёного мира и государственной администрации ради выработки разумного (и, следовательно, нравственного) пути развития нашего общества. В этом её несомненная ценность.

Программа не говорит ничего конкретно о болезнях нашего общества и способах исцеления от них. Её составители, видимо, полагают, что спешить с раскрытием столь трудных тем неразумно и что они раскроются сами в ходе предстоящих собеседований и мероприятий.

Против такого подхода трудно что-либо возразить. Но, соглашаясь с ним в принципе, нельзя не заметить, что существует опасность превращения намеченных Программой собеседований в пустопорожние словоговорения, если эти собеседования будут вестись на том же осторожном и уклончивом языке, на котором написана сама Программа. Её составители, думается, не придумали этот язык, но переняли его у представителей нашей Московской Патриархии.

Чтобы существующие в нашей стране проблемы получили своё правильное решение, они должны быть названы по имени и должны обсуждаться откровенно, без утайки какой-либо из них или каких-то связанных с ними сложностей.

Очень возможно, что составители Программы подразумевают именно такую логику её осуществления и не раскрывают заранее свои представления о характере желанных, с их точки зрения, изменений в нашей стране только по той причине, что не хотят оттолкнуть несогласных со своими взглядами до более обстоятельного раскрытия столь сложных предметов.

Однако не исключено и то, что составители Программы просто не имеют на сегодняшний день чётких представлений о том, какие изменения в жизни нашей страны необходимы и каким образом их следует осуществлять. Как не имеют их, возможно, даже руководители РПЦ.

А почему возникает такое подозрение?

Прежде всего, потому, что руководители РПЦ не ответили до сих пор в своих документах на один из самых острых и важных вопросов, волнующих граждан современной России. На вопрос о том, какой общественный строй они считают наилучшим, а какой наихудшим. И почему. В принятых Архиерейским Собором в 2000-м году «Основах социальной концепции РПЦ» не только нет соответствующих ответов, но даже вопрос об их важности не поставлен.

И этот порок архиерейского документа сказался на Программе «Христианство-2000», принявшей названные «Основы» в качестве своей собственной основы.

Архиерейский Собор, принявший свой документ без предварительного его обсуждения в общецерковном масштабе, предпочёл уклониться от оценки разных общественных строев и подменил эту тему заявлением о допустимости всех типов собственности. Хотя тип собственности и общественный строй это разные вещи. Общественный строй определяется не наличием в нём того или иного типа собственности, а ГОСПОДСТВУЮЩИМ В НЁМ ТИПОМ СОБСТВЕННОСТИ, подчиняющим себе все остальные.

Уклонившись от главной темы социального вопроса, Собор сосредоточился на его частностях и заслонил обилием своих рекомендаций по ним это своё уклонение от сути дела. Собор предпочёл не увидеть в современном капитализме царства маммоны и, фактически, разрешил членам РПЦ выбирать любой социальный строй по своему вкусу. Оговорив, правда, это разрешение умасливающими словами о недопустимости при любом социальном строе всего, что может, так или иначе, коробить христианскую совесть.

«Основы социальной концепции РПЦ» объясняют своё безразличие к разным типам общества своей уверенностью в том, что Церковь способна жить при любом социальном строе. Но это ложное объяснение. Потому что из этой уверенности (если признать её обоснованность) никак не следует, что любой социальный строй одинаково способен принимать истины Евангелия и осуществлять их на практике. А если у разных типов общества эта способность различна, то именно по этому критерию и следует определять степень совершенства (или, наоборот, порочности) того или иного социального строя.

Начать распознавание природы разных типов общества легче всего с ответа на вопрос, способен ли господствующий ныне капиталистический строй развиваться в сторону всё большего усвоения им христианских целей и норм жизни. Но стоит только задать этот вопрос, как ответ на него возникнет сразу же. И будет он, конечно же, отрицательным. Потому что капитализм есть действительно не что иное, как царство маммоны, т.е. нечто прямо противоположное праведному социальному строю жизни на земле.

Если же царство маммоны и капитализм это нечто разное, то, спрашивается, где же искать, в таком случае, это царство маммоны в истории? Какой общественный строй воплощал в себе его черты в наибольшей степени?

К сказанному можно добавить, что именно капитализм стал причиной окончательной катастрофы христианского мира, т.е. превращения его в мир антихристианский. Капитализм выедал христианство изнутри, он обессолил его, и в этом не было никакой случайности, потому что сама идея, заложенная в основание капиталистического строя, полностью противоположна идее христианской.      

Капиталистическая идея есть идея господства индивидуального начала над началом соборным. Господства, которое разрушает духовные связи людей (религиозные, семейные и национальные) и тем самым расчеловечивает их. Превращает людей в сознательных или бессознательных эгоистов, ведущих борьбу за, как им представляется, лучшее место под солнцем. Борьбу за деньги и связанные с ними преимущества: удобства и наслаждения, престиж и власть над другими людьми. Капиталистическая идея это не просто какая-то частная идея, это идея фундаментальная, ставшая фактически религией, противоположной по своему смыслу христианской религии.

Если сказанное выше есть правда, то, спрашивается, почему бы нашей Церкви в лице её архиереев не сказать о ней в полный голос в своей социальной концепции? Сказать, чтобы правильно ориентировать православных христиан в этом вопросе.

А если это неправда, то объяснить, почему.

В дополнение к сказанному ещё несколько соображений.

Вопреки расхожим словам о том, что «каковы люди – таково и общество», характер общества зависит не только и даже не столько от характера его членов, сколько от той или иной идеи, заложенной в его основание. Если эта идея правильна, то под её влиянием и плохие люди будут меняться в лучшую сторону. А если в основание общества заложена идея ложная, то даже хорошие люди начнут под её влиянием портиться и превращаться в людей всё более плохих. Что бывает особенно заметно при смене поколений.

Без ориентиров, показывающих, какие общества спасительны для людей, а какие пагубны, люди обречены на социальную слепоту, а слепота есть бессилие. Из чего следует, что социальная слепота православных христиан закрепит уже окончательно их неспособность творить своё лучшее будущее. Которое будет твориться чужими для них руками. Или, правильнее сказать, враждебными им руками.

Даже для того, чтобы строить правильно свою личную жизнь, человеку надо знать, каким должно быть правильное общество. Не то, каким оно будет в Царстве Небесном (об этом мы можем знать лишь в самой малой степени), а то, каким оно должно быть здесь, ещё на этой земле, где действует грех. Ибо личная жизнь и общественная жизнь взаимосвязаны и взаимозависимы. А потому и слепота человека по отношению к обществу скажется неизбежно на понимании им самого себя.

Здесь, на этой грешной земле, человек не столько сам влияет на общество, сколько испытывает его влияние на себе. Чем он слабее духовно, тем больше его зависимость от общества, а чем он сильнее, тем больше его свобода от него. И тем больше его способность влиять на него.

А кто слабее духовно? Слабее, во-первых, дети и молодые люди, ещё не успевшие о многом подумать. Слабее, во-вторых, неграмотные и обременённые трудом люди, которым условия их жизни не позволяют проснуться для жизни осмысленной. И, в-третьих, слабее вообще все бездумные люди, плывущие по течению. А таких, слабейших, пока ещё подавляющее большинство. Из чего видно, как велико влияние общества на людей. И как ошибаются все пренебрегающие темой общества.

Сказанное позволяет догадаться о том, что сильные мира сего, живущие за счёт подавляющего большинства населения, не просто заинтересованы в сохранении его духовного невежества, а заинтересованы в нём кровно. Это вопрос их жизни и смерти. А потому они должны делать всё от них зависящее, чтобы изъять тему общества из поля зрения всех мало-мальски думающих людей. А если изъять её полностью невозможно, то хотя бы скомпрометировать её в их глазах или представить её для них в ложном свете.

Вот причина того массового оглупления населения, которое совершается сегодня разными способами. Вот причина беспомощности науки дать правдивый анализ происходящего в жизни человечества и выработать разумные способы исправления нынешнего положения.

Тем, кто ещё не догадывается о кровной заинтересованности главных хозяев капиталистического мира в постоянном понижении нравственного и духовного сознания народов, невозможно представить себе, какая громадная закулисная работа проводится в этом направлении. Какое скрытное давление оказывается на все общественные институты и, в первую очередь, на Церковь.

В связи с чем нелишне отметить тот факт, что социальная концепция нашей Церкви в её нынешнем виде отвечает вполне этой политике сильных мира сего, заинтересованных в фактическом закрытии социальной темы под видом её фиктивного раскрытия.

Отсутствие ясности в столь важном вопросе, каким является вопрос социальный, может быть или следствием простой неразвитости православной социальной мысли, или следствием тайной несвободы  нынешнего руководства РПЦ.

Хотя нельзя исключить и третьего предположения. Отсутствие ясно выраженной социальной мысли у руководителей нашей Церкви может быть следствием не столько их полного социального безмыслия или полной их внутренней несвободы, сколько следствием их выжидательной политики. Их уверенности в том, что в столь сложное время, каковым является наше время, даже правильная идея, высказанная раньше, чем это нужно, может дать отрицательный эффект. Такой же отрицательный эффект, какой получился бы, если бы семя было высажено в мёрзлую почву. Или если бы армия начала военные действия, будучи не готовой к войне.

И всё-таки, думается, невыработанность православной теории общества объясняется, главным образом, тем обстоятельством, что в 1917 г. закончилась т.н. «Константинова эра» в истории Православной Церкви, после чего она вступила в новое для себя время, будучи совершенно не подготовленной к нему. Навыки социального мышления были атрофированы у неё задолго до 1917 года придавленностью её социальной мысли Государством старого типа. А выработать новую социальную теорию в погромные советские времена было нельзя и подавно. Как и после спланированного краха СССР, когда Церковь обступили с разных сторон самые неотложные практические вопросы.

А теперь обратим внимание вот на какое ещё обстоятельство. Если  равнодушие руководителей Церкви к праведной социальной идее делает Церковь бесплодной по отношению к обществу, если это бесплодие дискредитирует её в глазах множества людей, сознающих необходимость праведной социальной идеи, и отталкивает их от Церкви, то разрушительные последствия такого ложного отношения к обществу не ограничивается сказанным.

Всепримиряющий, казалось бы, социальный плюрализм на самом деле не примиряет членов Церкви и не стягивает их в одно нравственное и умное целое, а усиливает в ней центробежные силы. Потому что нельзя примирить людей, имеющих разные представления о природе и назначении общества. Отсутствие праведного социального ориентира (и даже, тем более, работы по его выработке) есть условие раскола Церкви в будущем.

В настоящее время отсутствие такого рода работы провоцирует внутренние расколы православных христиан на группы и группки, несогласные между собою в социальном и политическом отношении и вынужденные по этой причине вырабатывать свои собственные сектантские социальные и политические концепции. В дальнейшем эти внутренние расколы, если их почва не будет устранена добросовестным раскрытием темы общества, перерастут в расколы окончательные, закреплённые уже формально. А враги Русской Православной Церкви постараются этим расколам помочь и придать им необратимый характер. Потому что влиять на окончательно распавшиеся и враждующие между собою части былого единства им будет куда легче, чем влиять на теперешнее их ещё сохраняющееся единство. Пусть даже непрочное единство, но всё-таки единство, осуществляемое нынешними руководителями нашей Церкви.

Из чего следует, что наличие общего руководства, пусть даже и допускающего существенные ошибки в своей социальной политике, спасительно для нашей Церкви. Спасительно при том, разумеется, условии, что оно не отступает от основных догматов и устоев Православия. Наличие общего руководства сохраняет для Церкви возможность осознать в будущем его ошибки и выправить его социальное учение в подлинно православном духе. В то время как распад РПЦ на враждующие части сведёт эту возможность, скорее всего, к нулю.

Следовательно, православным русским христианам, при всех их несогласиях с теми или иными словами и действиями нынешнего церковного руководства (когда такие несогласия у них есть), надо не доводить их до разрыва с ним. И не только не доводить, но заботиться об упрочении церковного единства.

А начальникам Церкви, согласно той же логике, следует, в свою очередь, не провоцировать подчинённых на расколы своими политиканскими заявлениями и действиями. Такими, например, как объявление евреев-талмудистов братьями христиан или раздачей церковных орденов фактическим государственным преступникам.

И ещё такая немаловажная подробность. Едва ли не вся социальность Церкви при её социальном плюрализме вырождается  в её участие в разных видах общественной благотворительности. Причём одним из объектов такой благотворительности, и едва ли не самым главным, оказывается она сама. А кто её может благотворить по-настоящему? Конечно, богатые и очень богатые люди, в зависимости от которых она оказывается фактически.

Но если так, то её клиру становится не легко удержаться от оправдания деятельности своих благодетелей, имеющей капиталистический характер. При такой зависимости от христиан-капиталистов приходится не только оправдывать капитализм фактически, но даже, как можно предположить, молиться о коммерческих успехах своих благодетелей. Потому как не будет этих успехов – на что жить прикажете Церкви и её клиру? Не птицы же они, в самом деле, небесные, чтобы не заботиться о том, что им есть и что пить.

Вот потому-то, при отсутствии праведной социальной идеи, складывается как бы сама собою новейшая «симфония» между Церковью и христианскими капиталистами. Да и не только христианскими. Потому что у христианских капиталистов есть, в свою очередь, свои благодетели, позволяющие им жить, если они знают своё место в общей системе и ведут себя правильно. А если христианские капиталисты поведут себя неправильно, то не трудно будет их придушить самыми разными способами. В том числе и вполне законными. Эти высшие благодетели могут и непосредственно помогать нашей  Церкви на тех же самых условиях, что обозначены выше. Лишь бы она оставалась в полной зависимости от них в самом главном.

Если бы дело обстояло именно так, то, спрашивается, что потребовалось бы руководителям нашей Церкви в этом случае? Им потребовалось бы теоретическое оправдание этой новой своей «симфонии». Как бы её богословское оправдание, способное замаскировать суть этого дела и представить его в наилучшем виде.

Но да не будет понято всё вышесказанное, как хула на чистосердечную и добросовестную благотворительность. Речь идёт лишь о пограничном пространстве, за которым лепта вдовицы превращается в расчётливое отстёгивание фарисеем части своих неправедных барышей в пользу, якобы, Бога.

В наше время, когда обнажилась, как никогда раньше, недостаточность частной благотворительности для совершенствования человека и общества, от благотворителей требуется уже гораздо больше, чем прежде. В наше время необходимо уже сознавать, что даже самая благочестивая благотворительность, если она подменяет собою заботу о совершенствовании существующего общественного строя, есть не более чем косметическое его украшение. Подлинная благотворительность должна не подменять такую заботу, а сочетаться с нею.

Итак, первым условием действительного возрождения Христианства в России является преодоление традиционной социальной немочи православных христиан и осознание ими той простой истины, что фактический уход Церкви от социальной проблематики есть скрытная форма её капитуляции перед миром маммоны. А для того, чтобы начать преодолевать эту свою социальную немочь, им следует объединяться для совместной работы по выявлению праведной социальной модели общества и путей приближения существующего общества к этому идеалу.

Общество не может выйти из катастрофы, если не осмыслит её причины и не найдёт способа самоорганизации на более высоком уровне, чем это было раньше. Общество не может выйти из катастрофы на том же уровне сознания, на каком оно скользило некогда к своей катастрофе.

16 июля 2007 г.

Вторым условием действительного возрождения Христианства в России является осознание православными христианами важности национального фактора для судеб Православной Церкви. И соответствующее этому осознанию исправление привычных им целей и образа их жизни. 

Мало осознать значение праведного социального строя для судеб Церкви. Надо осознать ещё ту истину, что праведный социальный строй возможен только в той его форме, которая задана ему Богом. Задана в виде правильно построенной семьи и вырастающих из неё более крупных форм общественной жизни. Это и родственная семье по духу и плоти община, это и всё более крупные объединения таких общин, это, далее, вся нация в целом, обнимающая собою отдельных своих представителей и разные виды их объединений.

А дальше? А дальше - национальное государство как инструмент воли нации. А дальше - союз народов против их разрушителей. И ещё дальше - превращение этого союза в семью народов, охватывающую, в идеале, всё человечество.

Вот против какой мысли бесятся наши космополиты, стремящиеся пересоздать мир Божий по их собственным замыслам. Они хотят навязать православным христианам своё представление об обществе и во многом уже преуспели в этом.

И будут преуспевать до тех пор, пока бывшие христианские народы не поймут, что без Христианства им не возродиться, а самому Христианству не возродиться на прежней его духовной основе, на которой оно скользило к своей катастрофе. Скользило по той причине, что не имело своего развитого учения об обществе. А развитое учение об обществе невозможно без развитого учения о нации.

Христианские народы исчезнут из истории, если не осознают той простой мысли, что гражданское общество невозможно в космополитической его форме. Как невозможен горький сахар или квадратный круг.

Как не может быть духовного возрождения человечества при капитализме, так не может быть и духовного его возрождения при космополитическом строе жизни. Капитализм и космополитизм это взаимосвязанные вещи.

Капитализм разрушает народы, превращая их в скопление своекорыстных индивидуумов, организованных на основе частных их интересов; а космополитизм способствует этому делу с теоретической (или, точнее, с пропагандистской) стороны, внушая людям, что национальное самосознание есть вредная вещь, препятствующая всемирному их объединению.

Космополиты спекулируют на несовершенствах национальных форм жизни и стараются заслонить ими достоинства этих форм. Они скрывают от своей аудитории тот факт, что совершенства в этом мире нет ни в чём и что лучше иметь несовершенную, но, тем не менее, положительную идейную основу для организации жизни, чем не иметь никакой. Они скрывают тот факт, что национальная организация жизни способна совершенствоваться и, следовательно, путь к единству всего человеческого рода идёт не через разрушение народов, а через их совершенствование и превращение их, в идеале, в семью народов. 

Космополитизм выгоден правителям капиталистического мира, которые не могут не понимать, что реальной опасностью для них является не всемирное единство людей в каком-то мнимом их будущем, а совершенно реальное их объединение в настоящем на основе традиционных их ценностей, которые противоположны по их смыслу ценностям капитализма.

Начнись в человечестве такой процесс объединения людей по их религиозной и национальной принадлежности – и стала бы сокращаться сфера господства капиталистических начал и норм жизни вплоть до её полного вытеснения из жизни народов их собственными принципами и нормами жизни. Вот чего боятся враги человечества.

Космополиты (или, точнее, те, кто стоит за ними), обещая людям духовное их единение после того, как они отвергнут свои национальные «предрассудки», на самом деле стремятся не к духовному их возвышению и объединению на духовной высоте, а к духовному их разоружению и превращению их в умственно близоруких и потому разрозненных одиночек. А где рознь, там и бессилие. А бессильными легко управлять. Вот где зарыта собака.

В человеке, выпавшем из национальной культуры, идут в рост эгоистические его интересы и способности, а высшие его интересы и способности отмирают. Это правило, из которого могут быть редкие исключения, но исключения это и есть исключения. Делают погоду в человеческой среде правила, а не исключения из правил.

Человек, выпавший из национальной культуры, становится эгоистом, а эгоистами, как уже сказано, легко управлять. Они продажны и малодушны. Подкупая одних и запугивая других, хозяева мировых денег спокойны за своё господство. «Мы всегда можем нанять одну половину населения, чтобы она перестреляла другую».

Эгоисты представляют собою бесплодную почву не только для евангельских слов, но и для слов о ценности национального самосознания. Эгоисты ненавидят эти высокие слова, в которых видят – и правильно видят, - осуждение своих вожделений. Эгоисты подобны песку пустыни, в котором не укоренится никакое доброе растение.

Вот почему на Западе, где не было (за исключением нескольких лет после революции 1793 г.) открытого гонения на Христианство, а шёл только процесс всё большей эгоизации населения по мере всё большего втягивания его в капиталистическую гонку за личным успехом, стали пустеть христианские души. Показателем чего стали пустые христианские храмы. 

Но если так, то не пора ли думающим христианам задуматься о том, о чём они раньше не думали никогда? Задуматься о правильных отношениях между Церковью и теми народами, трудами и духом которых она питается. И догадаться о том, что с той же закономерностью, с какой исчезает растительность при разрушении плодородного слоя земли, исчезнет и Церковь, если питающие её народы исчезнут, распавшись на самодовлеющие человеческие единицы.

Церковь действительно подобна растению в том отношении, что она питается не только сверху, но и снизу. Как растение нуждается не только в свете и воздухе, так и Церковь нуждается не только в Боге. Растению нужна ещё и почва, а Церкви нужен ещё и принявший её народ.

Но если растение бессознательно спасает свою почву от разрушения и превращение её в пыль, то Церковь должна спасать свой народ от разрушения сознательно.

Если речь идёт о Вселенской Церкви, то она должна заботиться, в первую очередь, о тех народах, которые она питает сама и которые, в свою очередь, питают её. А если речь идёт о Поместных Церквах, то каждая из них должна заботиться, в первую очередь, о том народе, с которым она связана больше всего и от судьбы которого больше всего зависит. Молиться о нём. Благословлять его. И утверждать в нём понимание ценности его национальной организации и ценности его национального единства.

ДВУЕДИНСТВО ЦЕРКВИ И НАРОДА, ПРИНЯВШЕГО ПОМЕСТНУЮ ЦЕРКОВЬ В СЕБЯ, - вот мысль, которая, кажется, не высказывалась никогда достаточно отчётливо, но как-то подспудно таилась всё-таки и в Священном Писании, и в народном христианском сознании.

Как растение питается не только от солнца и воздуха, но также и от земли, так и Церковь питается не только от Бога. Она питается также от народов, с которыми связана общей верой. От них она получает свой человеческий состав, от них получает плоды их трудов, от них получает и внешний порядок, без которого её собственная жизнь выродилась бы очень быстро. Национальная культура народов это необходимая подготовительная школа, без которой усвоение человеком истин Церкви было бы невозможно.

Вот какого важного обстоятельства не отметили «Основы социальной концепции РПЦ». Не замечали его наши церковные идеологи и в прошлом. А потому и изображали связь Церкви с народом односторонне. Всегда в том смысле, что состояние и судьба того или иного народа зависят от его верности Богу и Церкви. А о наличии обратной связи между Церковью и народом не говорили. Помалкивали о том, что Церковь сама зависит от состояния народа и потому должна, в свою очередь, заботиться о нём. Не только о его религиозном состоянии, но и о национальном его состоянии.

А почему об этом помалкивали? Хотели, скорее всего, не уронить достоинства Церкви. Как правители государств, так и правители Церкви, предпочитали посматривать на народ свысока. Вот, думается, одна из причин того, что национальной теме не уделяли внимания ни богословы, ни даже философы бывшего некогда христианского мира. И лишь в восемнадцатом и девятнадцатом веках появились первые росточки христианской мысли о нации. Да и то, в основном, в Европе.

Но, говорят, была и другая причина замалчивания национальной темы. Это - крайняя нищета библейских и святоотеческих текстов на эту тему, не позволявшая богословам выстраивать учение Церкви о нации на столь слабой основе.

Но чем, в таком случае, объясняется эта крайняя нищета? Почему Бог, создавший народы, сказал об этом Своём творении так скупо в Священном Писании?

Или, может быть, дело не в скупости Бога по этой части, а в отсутствии интереса к этой теме со стороны читателей Священного Писания?

Поясню сказанное таким замечанием. Пока человек дышит свежим воздухом, он не задумывается о нём. И лишь когда воздуха начинает не хватать или когда он оказывается явно отравленным, человек начинает думать о нём и старается изменить положение к лучшему. Нечто подобное происходит и в отношениях человека с обществом. Пока устройство общества в ладу с нравственностью и умственным развитием его членов, они принимают это устройство как данность и не обращают на него особого внимания. Но если противоречия в обществе достигают такой остроты, что люди уже не могут их не замечать, то мысль об устройстве общества возникает у них как бы невольно и, так или иначе, выговаривается ими. То в частных их разговорах, то в малых или в больших собраниях. А то и в литературе.

Похоже на то, что именно так и обстояло дело у нашей Церкви в прошлом. Пока устройство общества не угрожало самому существованию народов и пока Церковь питалась их силою, она не задумывалась о том, что такое народы и зачем их создал Бог. И каковы правильные отношения между Церковью и народом. Но после того, как народы бывшего христианского мира оказались в плену у антинациональных сил и стали разрушаться в условиях, созданных специально для их разрушения, подобного рода вопросы стали возникать в головах христиан как бы сами собою и вынуждать их искать на них ответы.

Итак, выше был поставлен вопрос: на самом ли деле так скудны библейские основания для выработки здравого учения о нации?

Думается, что не так уж скудны. Разве Библия не говорит о том, что все народы сотворены Богом? («все народы, Тобой сотворённые», Пс. 85, 9).  А это уже много. Если сотворены Богом, то, значит, они не результат каких-то естественных процессов в истории человечества, не результат каких-то преходящих исторических обстоятельств, с исчезновением которых должны исчезнуть, но имеют действительно большое значение. По крайней мере, в пределах земной истории.

Далее. Библия говорит, что некогда Бог разделил общий для всего тогдашнего человечества язык на разные языки, чтобы спасти человечество от погибели, которая заключалась в строительстве ими Вавилонской башни. А Вавилонская башня была для них символом их неприятия Бога. Чтобы не допустить этого коллективного духовного самоубийства, Господь разделил единый язык на множество языков и лишил тем самым безумцев общего понимания ими своего дела. Почему они и вынуждены были оставить своё дело и разойтись в разные стороны.

Комментаторы Библии, насколько я знаю, не комментируют соответствующий библейский текст, но лишь пересказывают его и создают тем самым впечатление, что Бог, создавая народы, не имел другой цели, кроме отрицательной, - не допустить окончания строительства Вавилонской башни. Но если бы это было так, то в последующие времена, когда народы распространились по всей Земле и забыли о былом деянии своих нечестивых предков, нужда в разных языках отпала бы сама собою, и они исчезли бы, уступив место единому всемирному языку. Этому простейшему способу общего взаимопонимания. Однако этого не произошло. Языки обнаружили свою явную живучесть, которая свидетельствует о том, что Бог, создавая их, преследовал не только отрицательную цель, но и положительную.

О том, какою она была, я уже высказал свою догадку: народы должны были стать почвою для произрастания религий разного рода, от наилучших до наихудших, в зависимости от умонастроений и сердечных влечений каждого из них. И с этой мыслью хорошо согласуется тот факт, что строители «Нового Мирового Порядка» (этой новой Вавилонской башни, отличной от прежней по форме, но не по сути) стремятся разрушить не только Церковь Христову, но и народы, принявшие её некогда в себя. Более того. Стремятся искоренить сам национальный характер человечества, созданный его Творцом, и вернуться к донациональному его состоянию.

Далее. Библия говорит о созидании Богом избранного Им народа – древнееврейского. И уже одно это обстоятельство делает несостоятельной всякую мысль о скудости библейского материала для выработки богословского учения о нации. Ничего себе скудость, если Сам Бог закладывает основы правильного национального бытия в виде национальной идеологии древних евреев и национальных норм их жизни. Не замечая этого обстоятельства, наши богословы уподобляются герою известной басни, который, побывав в кунсткамере, «слона-то и не приметил».

Мне могут возразить, сказав, что строительство Богом древнееврейского народа имело, прежде всего, религиозную цель, а не национальную. И, кроме того, что Бог, организуя ветхозаветных евреев, учитывал сравнительно низкий, по нынешним представлениям, уровень их нравственного сознания. Не говоря уж о том, что сами евреи, как о том свидетельствует Ветхий Завет, противились образу мысли и нормам жизни, заданным им Богом. Противились, а потому и не может ветхозаветная организация евреев быть примером для христиан.

Конечно, - отвечу я, - не может, если понимать под примером слепое копирование, исключающее учёт самых существенных обстоятельств, отделяющих христиан от древних евреев. Но кто же ставит вопрос так нелепо?..

Ясное дело, что наша национальная идеология должна отличаться – и отличаться существенно - от ветхозаветной национальной идеологии; но ОНА ДОЛЖНА У НАС БЫТЬ. Вот какое наиважнейшее обстоятельство должно быть для нас примером. Наша национальная идеология должна строиться на православной основе, но иметь при этом существенные особенности, отличающие её от национальных идеологий православных румын, православных греков, православных грузин и т.д. Ибо нация не может строиться только на религиозной основе. Она может - и должна - строиться на религиозно-национальной основе. Вот чего боятся больше всего враги русского народа - соединения русской религиозной мысли с русской национальной мыслью.

Мне могут, далее, возразить, что ветхозаветная религия, в силу её мононационального характера, не отделяла национального начала от религиозного, а потому и не может служить примером для нас, чья религия имеет характер общечеловеческий.

Но, как уже сказано выше, наша религия имеет характер не только общечеловеческий. Она сочетает в себе общечеловеческое начало с национальным. Это, во-первых. А во-вторых, и ветхозаветная религия была в прошлом не такой уж стерильно мононациональной. Она заключала в себе ростки грядущей всечеловечности Нового Завета. Утверждая праведного Авраама в качестве родоначальника еврейского народа, Бог сказал: «…утаю ли Я от Авраама, что хочу делать? От Авраама точно произойдёт народ великий и сильный, и благословятся в нём все народы земли» (Бытие, 18, 17-18). А если так, то, значит, Бог, Творец ветхозаветной религии, создал её не только в качестве еврейской религии, но и как подготовительную ступень для последующего воспитания уже всего человеческого рода.

Стремление выскоблить из Ветхого Завета всечеловеческие черты и представить его наглухо замкнутой на одних евреев религией возникло не на христианской почве, а на почве, прямо противоположной Христианству. Такое ложное понимание Ветхого Завета возникло первоначально у тех, кого Спаситель назвал сынами дьявола («ваш отец диавол…», от Иоанна, 8, 44). Вот откуда идут современные ложные толкования Ветхого Завета как горе-христианами, так и неоязыческими противниками Христа.

Богословы-космополиты цепляются за особенности древнееврейского народа, чтобы заслонить ими то общее, что было у него с другими народами Земли. А было у них общим то самое, что космополиты так ненавидят и отрицают: у каждого из них была своя НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕОЛОГИЯ в виде своей собственной религии и дополнявших её идей, которые объясняли историю и настоящее положение своего народа, его организацию, его характер, его способы хозяйствования и т.д. Кроме того, представители каждого народа имели свои собственные НАЦИОНАЛЬНЫЕ НОРМЫ ЖИЗНИ, без которых существование никакого народа невозможно. С исчезновением национальных норм жизни начинается разрушение народа.

Вот о каком важном обстоятельстве умолчали «Основы социальной концепции РПЦ» в своём разделе, посвящённом нации. Их составители не только свели великую национальную тему к одним различиям между народами (их «самобытности»), но и различиям этим придали какое-то поверхностное значение. Хотя на самом деле различия эти имеют, как правило, значение огромное.

Вот какие у нас умелые богословы. Вот как они деликатно опустили национальную тему в разряд маловажных.

При чтении «Основ» и «Программы» как-то невольно бросается в глаза стремление их авторов дистанцироваться от уничтожаемого ныне русского народа.

Это уничтожение совершается разными способами, от пропаганды растленного образа мысли и растленного образа жизни до натравливания на русский народ других народов бывшего СССР. И оказания помощи их представителям при захвате ими фактической власти на территориях исконно русских. Названные выше церковные документы умалчивают о том, что русское большинство в нашей стране фактически лишено своей государственности и своих национальных средств информации, что уже, само по себе, разрушительно для любого народа. Названные церковные документы умалчивают, далее, о том, что господствующие в стране СМИ имеют не просто космополитический характер, а ярко выраженный русофобский, что проявляется, в частности, в изобретении и распространении ими клеветнического мифа о «русском фашизме». Мифа, которым казнится любая попытка русской самозащиты и русской самоорганизации.

В Программе «Христианство-2000» не раз и не два говорится о «нашем народе», но из контекста нельзя понять, какой народ имеется при этом в виду. То ли русский народ, который Программа боится назвать по имени, то ли все народы России, вместе взятые.

Казалось бы, какая разница? Казалось бы, чем масштабнее мысль составителей Программы, тем она и полезнее. Но это далеко не так, если широта мысли маскирует нечто очень важное.

В данном случае скрывается то важное обстоятельство, что

русский народ это не просто один из народов России, но народ, являющийся её ОСНОВОЙ, без которого  невозможны ни Россия, ни сама Русская Православная Церковь. Скрывается, далее, то обстоятельство, что от физического и духовного здоровья русского народа зависит физическое и духовное здоровье всех народов России.

Идёт уничтожение самой основы России, а «Программа», как

и стоящее за ней руководство РПЦ, молчит об этом. Или говорит так туманно и столь тихим голосом, что невозможно понять, о чём идёт речь.

В недавнем советском прошлом наши церковные руководители отрицали факт гонения на нашу Церковь и умалчивали о своей несвободе. И только после того, как СССР рухнул, признались в этой своей былой несвободе. И, следовательно, признались молча в том, что лгали на весь мир о положении Церкви в СССР.

А потому и возникает сегодня вопрос: не повторяется ли опять нечто подобное в новых условиях?

С исчезновением государствообразующего русского народа Россия обречена на распад на мелкие государства, зависимые от могучих внешних сил, заведомо чуждых или даже враждебных Православию. Поэтому, не противодействуя уничтожению русского народа, РПЦ подготавливает свою собственную гибель в будущем.

         Составители названных выше документов, скорее всего, понимают эти последствия исчезновения русского народа, но, тем не менее, предпочитают о них не говорить. Возможно, в надежде на то, что в будущем возникнут более благоприятные условия для разговора об этом.

         Будущее, конечно, покажет, была ли оправданной такая надежда. Но в любом случае отрицательные последствия нынешней политики руководителей РПЦ надо учитывать трезво, чтобы знать, какой ценою она оплачивается.

То почти демонстративное равнодушие к судьбе русского народа, которое проявляет сегодня руководство РПЦ в его публичных выступлениях, отравляет национальным нигилизмом всю толщу РПЦ. Не говоря уж о том, что оно, это равнодушие, отталкивает от неё большинство болеющих за судьбу русского народа, которое могло бы, в противном случае, примкнуть к ней с пользою как для себя самого, так и для Русской Православной Церкви.

Молитвы в храмах РПЦ о спасении русского народа и заступничество за него наших церковных руководителей перед русофобствующими властями способствовали бы упрочению духовного единства нашей Церкви. Такое нравственное отношение к русскому народу увеличило бы многократно политический вес РПЦ в нашей стране. А это последнее обстоятельство, в свою очередь,  создало бы условие для изменения политики руководителей РФ в сторону здравого смысла.

         Кроме того, обращение к проблемам русского народа разбудило бы церковную мысль, ныне, по большому счёту, спящую как в издаваемой Церковью литературе, так и в речах наших иерархов. В речах, напоминающих своей помпезной пустотою выступления советских генсеков в «застойные» времена. Увядание мысли предшествует гибели государств и народов.

Подумать же церковным мыслителям, как и всем думающим христианам, есть, конечно, о чём.

Ни Церковь, ни народ (повторю эту мысль ещё раз) не могут выйти из общей их катастрофы с тем же уровнем своего сознания, с каким они скользили в неё. Выйти из катастрофы можно лишь с большим, и даже намного большим, пониманием исторической жизни, чем это было у них раньше. Выйти из катастрофы можно, лишь осознав её глубинные причины и отыскав правильные способы исцеления от своих традиционных немощей. А где сегодня эти зрелые плоды размышлений о судьбах Православия и русского народа?

Программа «Христианство –2000» предусматривает собеседования представителей Церкви с учёными, общественными деятелями и государственными администраторами с целью выработки спасительного пути для нашей страны. Но что же это будут за собеседования и что же это будет за путь, если представителям Церкви будет нечего сказать вразумительного по самым важным и острым вопросам, разделяющим сегодня наше т.н. общество? Если у них не будет собственных продуманных и чётких представлений о добре и зле в социальном вопросе? Как можно созидать что-либо, не зная, что именно созидаешь? Или имея о созидаемом самые разные представления, вплоть до исключающих взаимно друг друга?

В дополнение к названным собеседованиям Программа «Христианство-2000» предусматривает установку «Юбилейных Поклонных Крестов» по городам России, один из которых уже установлен в городе Владимире. Но это дело будет разумным только в том случае, если оно будет сочетаться с работой по действительному возрождению русского народа, о чём нет в Программе ни слова.

Если же возрождения русского народа не будет, то он выродится  и вымрет в ближайшие сто лет или ещё раньше. А на бывшей его земле станут хозяевами иноверческие народы, которые, скорее всего, не потерпят на ней чужих им символов. Произойдёт примерно то же самое, что произошло в некогда христианской Северной Африке, народы которой были завоёваны мусульманами. После чего на этой земле не осталось ни христиан, ни памятников их религиозной культуры.

Чтобы эта история не повторилась в России, русские люди должны изменить свой теперешний образ мысли и образ жизни. Найти здравые ориентиры и здравые нормы жизни. Соединить заботу о своём Православии с заботой о национальном возрождении своего народа.

 Сделать это, в первую очередь, должны русские православные миряне. Потому что созидание разумного и справедливого социального строя жизни на этой грешной земле есть дело мирское по преимуществу. По сравнению со стяжанием личной святости это дело сугубо мирское, но, вместе с тем, оно самое необходимое. Необходимое для того, чтобы Небо не покинуло Русскую землю уже окончательно.

Надо не ждать, когда наше священство начнёт молиться в храмах о спасении русского народа. Надо самим молиться о спасении русского народа везде, где это возможно. И подкреплять свою молитву соответствующими ей делами. Главные из которых - проповедь социального Христианства, правильная организация русской семьи и созидание русской национальной общины. И, далее, всё, что логически следует из этого начала.

Спаси, Господи, русский народ от разрушения и растворения в новом Вавилоне. Даруй нам здравое понимание смысла своей жизни. Помоги нам заново обрести своё русское национальное единство. И да поднимутся вместе с нами к высшей жизни все другие народы Земли.

Вот, как мне думается, примерное содержание такой новой молитвы.

16 августа 2007 г.

в начало статьи