ИОАНН (в миру Снычев Иван Матвеевич),
митрополит С.-Петербургский и Ладожский
(9.10.1927—2.11.1995)

Духовный лидер православно-патриотического движения, всероссийский проповедник, христианский мыслитель и писатель, доктор церковной истории.

Родился в с. Ново-Маячка Херсонской обл. в крестьянской семье. Родители его хотя изредка и посещали храм Божий, но особого внимания религиозному воспитанию детей не уделяли. Однако Господь Сам вел Своего избранника. Еще в отрочестве Иоанн никак не мог примириться с атеистическим понятием о смерти как об исчезновении, о небытии и пытался узнать, как учит о жизни и смерти Православие. Но окончательно и бесповоротно он пришел к Богу в 16 без малого лет. Это случилось 1 авг. 1943, в день памяти прп. Серафима Саровского и канун праздника пророка Илии. В тот вечер он пришел на танцплощадку, чтобы посмотреть, как отдыхают другие. И вдруг произошло нечто необычайное: «Будто пелена свернулась с моих глаз — слева направо, — рассказывал впоследствии Владыка, — и в образах танцующих я увидел не людей, а кривляющихся бесов, от которых исходил смрад и леденящий, адский холод». Когда видение кончилось, будущий архипастырь в страхе бежал с танцплощадки. Бежал — с верой в Бога. Господь послал в духовные руководители неофиту благочестивую подвижницу Февронию и священника о. Леонида Смирнова, который впервые напутствовал юношу Святыми Таинами. В к. 1944 Иоанн был призван в армию, в 36-й стрелковый полк. Через несколько месяцев службы он попал в санчасть, а оттуда, по проискам врача-еврейки, недовольной тем, что больной молился и соблюдал пост, — в дом для умалишенных, под Уфу. Однако предстательством Пресвятой Богородицы юношу скоро, 20 апр. 1945, отпустили домой, признав здоровым в смысле рассудка, но негодным к несению воинской службы.

После возвращения из армии Иоанн стал пономарем Петропавловского храма в г. Бузулуке Оренбургской обл. Отсюда его взял себе в келейники правящий архиерей еп. (впоследствии митрополит) Мануил (Лемешевский), ставший его духовным руководителем. Келейник нес послушание в келье владыки и в храме в качестве иподиакона. Кроме того, ему было поручено почти после каждой литургии пересказывать прихожанам жития святых. 9 июня 1946 после пострига в рясофор он был рукоположен своим старцем-архиереем во диакона, а 14 янв. 1948 — во иерея. Вскоре владыку Мануила арестовали. За годы разлуки со своим духовным отцом о. Иоанн закончил Саратовскую духовную семинарию (1951) и Ленинградскую духовную академию (1955) со степенью кандидата богословия, после чего его оставили профессорским стипендиатом на кафедре сектоведения. В дек. 1955 вернувшегося из ссылки архиеп. Мануила назначили на Чебоксарскую кафедру. О. Иоанн, как мог, помогал ему в научных изысканиях и в свободное от стипендиатской работы время составлял вместе с ним «Чин архиерейского отпевания». Осенью 1956 о. Иоанн был пострижен в мантию и назначен преподавателем Минской духовной семинарии. Там он преподавал гомилетику и практическое руководство для пастырей, одновременно заведуя семинарской библиотекой. В сент. 1957 по ходатайству архиеп. Мануила иеромонах Иоанн был освобожден от преподавательской деятельности. Он приехал к старцу в Чебоксары, где в теч. 2 лет помогал ему работать над капитальными трудами: «Каталог русских православных архиереев периода с 1893 по 1956», «Топография архиерейских кафедр и викариатств того же периода» и «Фотоальбом православных архиереев от начала Крещения Руси до 1958». За участие в их написании патриарх Алексий наградил в марте 1959 иеромонаха Иоанна крестом с украшениями. С сент. 1959 по сент. 1960 он преподавал в Саратовской духовной семинарии гомилетику, сравнительное богословие и Священное Писание Ветхого Завета, а затем вновь был направлен в распоряжение Высокопреосвященного Мануила, в то время бывшего уже архиепископом Куйбышевским и Сызранским. Владыка назначил его священником и ключарем Покровского кафедрального собора г. Куйбышева (Самары). Совершая священническое служение в соборе, иеромонах Иоанн продолжал заниматься научной работой, помогая своему старцу в литературных трудах и готовя магистерскую диссертацию. За эти годы он сумел собрать богатый архив по церковной истории. В апр. 1961 иеромонаха Иоанна возвели в сан игумена, а к Пасхе 1964 — в сан архимандрита. Наконец, 12 дек. 1965 состоялась его хиротония во епископа Сызранского. В февр. 1966 владыка Иоанн защитил в Московской духовной академии диссертацию и был удостоен ученой степени магистра богословия. В 1969 он был утвержден епископом Куйбышевским и Сызранским, а с сент. 1972 ему поручили к тому же временное управление Чебоксарской епархией. В сент. 1976 еп. Иоанн был возведен в сан архиепископа. В июне 1987 он впервые посетил Святую Землю. В 1988 за чтение в Ленинградской духовной академии курса лекций по новейшей церковной истории получил звание доктора церковной истории. С авг. 1990 Высокопреосвященнейший Иоанн в сане митрополита возглавил С.-Петербургскую кафедру.

Много пришлось потрудиться владыке по восстановлению и ремонту возвращенных епархии храмов. Возобновились богослужения в Казанском и Измайловском соборах, старинных церквах свв. Симеона и Анны, Пантелеимона, Благовещения и мн. др. Общее число действующих храмов выросло в епархии почти в 3 раза. Архипастырь восстановил в северной столице утраченную практику грандиозных Крестных ходов. Святитель редко покидал свою епархию. В основном он ездил в Москву на заседания Св. Синода, постоянным членом которого являлся с 1990. Принимал участие в работе комиссии по подготовке канонизации свв. царственных мучеников, состоявшейся уже после его кончины. В дек. 1994 митр. Иоанн вновь посетил Святую Землю, где отслужил литургию в храме Воскресения Христова у Гроба Господня. Ко времени приезда в С.-Петербург владыка был уже не только опытным архиереем, но и дивным старцем, окормлявшим сотни духовных чад, стяжавшим от Господа множество Его дивных дарований: милосердия, нестяжательности, прозорливости, а главное — ревностной, богоугодной молитвы, многократно спасавшей от бед и напастей обращавшихся к нему за помощью. Но в северной столице господь возложил на избранника Своего еще одно служение — всероссийскую проповедь Православия пред лицом утративших веру соотечественников. Проповедуя за каждым богослужением, митр. Иоанн находил время встречаться с горожанами на вероучительных беседах, выступать в телепрограммах, участвовать в деятельности учебных заведений и культурно-просветительских организаций. По его инициативе возродился журнал «С.-Петербургские епархиальные ведомости», начала выходить газета «Православный С.-Петербург», было создано православное книжное издательство «Царское дело». Сам же архипастырь со страниц всероссийской прессы (прежде всего газеты «Советская Россия» и журнала «Наш современник») обращался к своим обезверившимся соотечественникам с пламенными словами проповедей, где доступным, понятным каждому языком разъяснял, что есть для русского человека вера Православная и что вообще значит — быть русским.

Причины нынешней русской смуты, трагедия уничтожения великой некогда державы, духовное одичание народа, отданного на откуп лжеучителям и слепым вождям, — таковы лишь некоторые темы многочисленных выступлений владыки Иоанна на страницах российской печати. В чем смысл русской истории? Что необходимо сделать, чтобы возродить самосознание русского народа, величие и мощь Святой Руси? Есть ли враги у национальной России? Как осуществляется в нашей многострадальной стране тайна беззакония? Ответы на эти и др. вопросы давал митрополит в своих литературных трудах. Издательство «Царское дело» выпустило в свет в 1991—95 книги митр. Иоанна «Самодержавие Духа», «Одоление смуты», «Голос Вечности», «Русь Соборная», «Стояние в вере»...

Владыка неустанно напоминал, что русский — понятие не национальное, а вероисповедное, что Россия сильна только верой Православной, а без нее отечество наше ждет разорение и окончательная погибель:

«Помним ли, знаем ли мы, что означает быть русским? Что для этого надо? Достаточно ли иметь соответствующую запись в паспорте или требуется нечто еще? Если требуется, то что именно? Ответить на эти вопросы — значит обрести точку опоры в восстановлении национально-религиозного самосознания, опомниться после десятилетий атеистического космополитического забытья, осознать себя — свой путь, свой долг, свою цель. Для этого надо прежде всего вернуть народу его историческую память. Только вспомнив, «откуда есть пошла русская земля», где, в какой почве окрепли благодатные корни, в течение десяти веков питавшие народную жизнь, можно правильно ответить на вопросы, не ответив на которые не жить нам дальше, а догнивать. На этом пути не обойтись без Православной цркви, древнейшего хранилища живой веры и нравственной чистоты. Без ее любовного, отеческого окормления — запутаемся и заблудимся, утонем в пучине противоречивых стремлений, честолюбивых амбиций, лукавых советов» («Одоление смуты»).

«Россия... Святая Русь... Дом Пресвятой Богородицы... Что стоит за этими именами? Не разобравшись в том, каково действительное, непридуманное содержание тысячелетней русской истории, в том, чем была Русь в собственных глазах и пред лицем Божиим, — не устраним и нынешний пагубный разброд в среде русских патриотов. Россия есть государство народа русского, которому Господь вверил жертвенное, исповедническое служение народа-богоносца, народа — хранителя и защитника святынь веры. Эти святыни есть религиозно-нравственные начала, позволяющие строить жизнь личную, семейную, общественную и государственную так, чтобы воспрепятствовать действию зла и дать наибольший простор силам добра. Именно таким было исторически сложившееся самовоззрение россиян. Это — основа основ русского самосознания в том виде, в котором сформировали его десять веков отечественной истории. Оно столетиями лежало в основании государственной политики Русской державы» («Одоление смуты»).

«Вот уже несколько лет, как по всем земным законам и человеческим расчетам Россия должна пылать в огне гражданской войны, гибнуть во мраке и гладе хозяйственной разрухи, безвластия, беззакония и хаоса. Что же удерживает ее от этой страшной судьбы? Наше рачение и предусмотрительность? Нет! Наша бдительность, мудрость и мужество? Нет! Наше единство, сила и верность долгу? Нет! Промысел Всеблагого Бога, попирая “чин естества”, сокрушая неизбежность земных закономерностей и расчеты многоопытных губителей, хранит Русь на краю пропасти, милосердствуя о нашей слепоте и немощи, давая — в который раз! — время одуматься, раскаяться, перемениться. И что же? Пользуемся ли мы этим щедрым, незаслуженным даром? Увы, мы ищем оправданий, усматривая причины произошедшего где угодно: в неблагоприятных исторических условиях, в предательстве вождей, в недостатках ближних, во внешнем влиянии — но только не в самих себе! Полно глумиться над истиной — Бог поругаем не бывает! Мы сами, со своими пороками и страстями: властолюбием и тщеславием, завистью и лицемерием, высокоумием, превозношением и маловерием — причина всех бед!» («Одоление смуты»).

Все смуты, все революции, происходившие на Руси, говорил святитель, были результатом богоотступничества и клятвопреступлений русского народа:

«Смута означает утерю народом, обществом, государством согласного понимания высшего смысла своего существования» («Русская симфония»).

«Не случайно обе величайшие русские смуты (н. XVII и н. XX в.) связаны с цареубийством. В первом случае обезумевшая толпа, обманутая самозванцем, вломилась в Кремль, предав законного государя, сына Бориса Годунова Феодора Борисовича с матерью в руки бессовестных убийц, во втором — у имп. Николая II насилием и ложью было вырвано отречение от престола, в результате которого полтора года спустя вся августейшая семья пала жертвой убийц-изуверов...» («Русская симфония»).

Что же требуется от народа, по мысли архипастыря, чтобы остановить беспредел?

«Ни молитвы праведников, ни подвиги терпения скорбей сами по себе недостаточны для того, чтобы обуздать злокозненных бесов смуты, зловещих демонов междоусобия и раздора. Необходимо осознанное покаяние, закрепленное соборным действием, направленным на устранение причин, породивших хаос» («Русская симфония»).

Немало статей-проповедей митр. Иоанн посвятил демократии, ее лукавым, обольстительным принципам.

«Все идеи демократии замешаны на лжи, — писал он. — Уже в определении — ложь! Слово это переводится на русский язык как “власть народа” или “народоправство”, но ни в одной из стран, считающихся демократическими, народ на деле не правит. Заветный плод государственной власти всегда в руках узкого слоя, немногочисленной и замкнутой корпорации людей, чье ремесло — политика, профессия — жестокая и беспощадная борьба за эту власть. Более того, человеческая история на всем своем протяжении не знала ни одного государства, где был бы на деле реализован принцип народоправства. Древняя Греция, Древний Рим — страны-родоначальницы демократии, ее классические представители — одновременно являлись классическими рабовладельческими хищниками, относя сам термин “народ”, “граждане” лишь к элитарному кругу людей, составлявшему ничтожный процент от общего населения страны…» («Русская симфония»). «Благородная, на первый взгляд, идея абсолютизации “прав” питает гордыню, высокоумие и тщеславие, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном счете, к сословной и классовой вражде, к войне “всех против всех”, по-живому рассекающей народное тело... Формальное право есть лишь инструмент реализации в жизни общества определенного нравственного идеала. Как всякий инструмент, само по себе право нейтрально, оно может быть использовано как на пользу, так и во вред. На пользу — тогда, когда способствует воплощению в жизнь высших религиозно-нравственных законов праведности, милосердия и любви. Т. е. тогда, когда помогает созданию условий для торжества добродетели и обуздания порока. Придавать же формальному праву самодовлеющее значение — гибельная ошибка! Еще хуже, когда говорят, что право должно фиксировать существующее положение вещей, “естественные” человеческие запросы. Т. о. подспудно признается законность, легальность страстей, греховных язв, равно гибельных для духовного здоровья личности и основ государственной безопасности. “Настроив” правовую систему определенным образом, можно исподволь и незаметно, действуя полностью в рамках закона, развалить изначально прочную страну, растлить здравый и нравственный народ. Такова реальная цена “правового идолопоклонства”, являющегося одной из основополагающих черт демократической квазирелигии» («Русская симфония»). Размышляя о власти, «оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации» митр. Иоанн признавал монархию. Однако, говорил он, «восстановление монархии в России немыслимо без одновременного духовного возрождения и всестороннего просвещения обманутого и оболганного русского человека, который стараниями разномастных политиканов сегодня окончательно запутался в вопиющих противоречиях эпохи. Необходимо найти действенные и эффективные способы, чтобы объяснить людям: монархия означает вовсе не произвол бесконтрольной власти, но, наоборот, — самую совершенную форму правовой государственности, возводящую ответственность как правителей, так и подданных к высшим источникам правосознания — к совести, к патриотизму, к Богу и Его святым заповедям» («Одоление смуты»).

Среди многочисленных проблем современной России, которые затрагивал в своих трудах владыка Иоанн, ни одна, пожалуй, не вызвала столь шумной полемики, как проблема русско-еврейских отношений. Дело дошло до того, что Первый съезд Конгресса еврейских организаций и общин России (23 февр. 1993) заявил о своем намерении обратиться к патриарху Алексию II с требованием «принять неотложные меры в связи с публикациями митрополита Иоанна». При этом Генеральный секретарь Всемирного еврейского конгресса Израэль Зингер заявил: «Мы наймем лучших адвокатов, неважно, сколько нам это будет стоить...» (Сообщение агентства РИА, 24 февр. 1993). Шума и скандалов было столько, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто эта тема является едва ли не главной в публицистической деятельности петербургского архиерея. На самом же деле в многочисленных трудах владыки ей посвящены 3 статьи («Тайна беззакония», «Творцы катаклизмов», «Нераскаянное преступление»), 2 интервью и небольшая глава о ереси жидовствующих в книге «Самодержавие Духа». Причем в большинстве случаев инициатива обсуждения этого вопроса исходила вовсе не от митр. Иоанна. Для него русско-еврейский вопрос всегда был второстепенным, эпизодическим, и затрагивал его архипастырь лишь постольку, поскольку обсуждая проблемы русского духовного возрождения, невозможно было миновать тему межнациональных отношений в России.

Благодаря активной публицистическо-проповеднической деятельности, митр. Иоанн стал признанным духовным лидером православно-патриотических, национальных сил России, создателем современной идеологии русского национального возрождения. Он стал тем звеном, которое соединило современную Россию с ее многовековой исторической и религиозной традицией, доказав жизнеспособность и перспективность «русской идеи» перед лицом либерально-демократического засилья и богоборческих прожектов «нового мирового порядка». Митр. Иоанн опроверг многочисленные измышления о «неспособности Церкви ответить на вызовы современности», о «духовном бессилии Московской патриархии», о «поголовной продажности иерархов» и «полной зависимости РПЦ от кремлевских политиканов». Он открыл для публичного, гласного и конструктивного обсуждения многие «запретные» темы. Но самое главное — то, что митр. Иоанн сумел сформулировать целостную, подробную и исторически обоснованную идеологию русского национально-религиозного возрождения, соответствующую современным запросам общества, нынешнему положению Российского государства и русского народа.

«Доктрина митрополита Иоанна» сводится к нескольким важнейшим истинам:

— «Русская идея» — это неутолимое стремление к святости, праведности и чистоте;

— «Русская демократия» — это соборность;

— «Русская идеология» — это Православие;

— «Русский порядок» — это державность;

— «Русское государство» — это Россия во всем многообразии исторических форм ее существования;

— государственно-политический и одновременно нравственно-религиозный идеал России — Святая Русь;

— Патриотизм — религиозный долг каждого благочестивого христианина;

— Русская православная Церковь — соборная совесть народа...

2 нояб. 1995 митр. Иоанн скоропостижно скончался в результате сердечного приступа. Похоронен он на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Надпись на кресте лаконична: «Иоанн (Снычев), Божией милостию митрополит С.-Петербургский и Ладожский, священноархимандрит Александро-Невской лавры».

Душенов К.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru/ 

Сочинения:

Митрополит Мануил (Лемешевский). Биогр. очерк. СПб., 1993; Жизнь и деятельность Филарета, митрополита Московского. Тула, 1994; Голос вечности. Проповеди и поучения. СПб., 1994. Русь Соборная. Очерки христианской государственности. СПб., 1994; Самодержавие Духа. Очерки русского самосознания. СПб., 1994; Стояние в вере. Очерки церковной смуты. СПб., 1995; Одоление смуты. Слово к Русскому Народу. СПб., 1996; Дай мне твое сердце. Письма духовным чадам. СПб., 1997; Наука смирения. Письма монашествующим. СПб., 1998; Пою Богу моему. Акафисты. Портреты русских архиереев. Дневниковые записи. СПб., 1998; Время приобретения. Письма духовной дочери. СПб., 1999; Посох духовный. Выбранные места из трудов архипастыря. СПб., 2000.